При всяком, даже незначительном,ухудшении условий жизни в людях появляется неуверенность, теряется ориентация в жизни и страх.Зачастую это сопровождается озлоблением ко всему вокруг. Если человек не берет себя в руки и не подавляет поднимающуюся в нем волну негативных эмоций, он впадает в панику и начинает суетиться, многократно усугубляя ущерб, наносимый ему и его семье ухудшением внешних условий существования, и разрушая собственную жизнеспособность. Между тем жизнеспособность эта исключительно велика.
На самом деле людей убивают не кризисы – их убивает собственный страх, отчаяние, безволие и собственная паника. Паника крайне заразна. Недаром во время боевых действий паникёров расстреливают без суда, на месте, чтобы не вызвать массового психоза и полной катастрофы влекущей всеобщую гибель..
На самом деле кризисы - вещь обыденная. Они происходит сплошь и рядом, на самых разных уровнях – от национальных и даже региональных экономик до отдельных предприятий. Однако нынешнее состояние, - депрессия, - принципиально отличается от кризиса: глубина и масштаб накопленных диспропорций настолько серьезны, что экономика просто не имеет источников спроса, на который можно переориентироваться.
Из кризиса все элементы экономик выходят путём переориентации рынков, смены номенклатуры своих товаров, оптимизации производств и прочее. А что начинать производить сегодня, если спроса нет вообще – как такового? Такая картина сложилась в мировой экономике и охватила практически все страны.Не наблюдается возможностей всплыть со«»дна, как это бывало в прежних, и даже при очень глобальных, кризисах.Этим депрессия и отличается от понятия кризиса.
Депрессии быстро не проходят, а длятся десятилетиями. Мы не знаем, сколько продлится нынешняя депрессия, в которую входит человечество; хотя бы поэтому каждому из нас стоит относиться к ней всерьез и воспринимать разговоры о том, что через год-полтора-два «начнется восстановление», как дешевую и безответственную пропаганду, ориентированную на школьников, журналистов и членов правительства.
Еще совсем недавно самые разные деятели во всём мире истерично настаивали на том, что мы переживаем исключительно «ипотечный американский», а ни в коем случае не «глобальный финансовый» кризис. Сегодня они столь же смешны и нелепы, как и те, кто настойчиво пытался запретить само употребление слова «кризис». Они были правы только в том, что мир погружался не в кризис, а в долговременную депрессию.
Мировая депрессия, имеет глубокие и всеобъемлющие причины. Главная причина заключается в том, что после победы над нами в «холодной войне» и капитуляции тогдашнего руководства СССР западные корпорации переустроили освоенные ими колоссальные территории (почти весь «социалистический лагерь» и огромную часть развивающегося мира, ориентировавшегося на социалистический выбор) в соответствии со своими эгоистическими интересами. Винить их в этом нельзя: бизнес есть бизнес, это не более чем машина для извлечения из окружающего мира прибыли, от которой просто смешно ожидать заботы о будущем, пусть даже собственном.
Таким образом исчезли все балансировочные узлы и ограничения всепожирающего мирового капитализма. Президент США Рузвельт,говорил:« ...капитализм - исключительно устойчивая система, с которой ничего не смогут сделать никакие революционеры. Единственный гарантированный способ уничтожения капитализма заключается в предоставлении полной свободы самим капиталистам.»
И в 90-е годы, в результате разрушения Советского Союза, они эту убийственную для себя свободу получили.
Стремясь надежно гарантировать себя от появления конкурентов на осваиваемом ими постсоциалистическом пространстве, транснациональные корпорации руками либеральных реформаторов лишили большинство наших стран и народов возможности полноценного развития. Они достигали этой цели не только введением выгодных себе стандартов и норм государственной политики, включая пресловутый «Вашингтонский консенсус», но в ряде случаев и прямым вмешательством во внутренние дела соответствующих стран. Один из тысяч примеров: жалкие попытки сохранения производственно-экономической кооперации наших стран с Украиной уничтожены «печеньками госпожи Нуланд», одним махом. Также в прежние времена капиталисты разбирались с африканскими племенами ( но там было более действенное «оружие» - кольца для носа.)
Со временем, к концу 90-х годов невозможность нормального развития для стран, освоенных транснациональными корпорациями, переросла в глобальную напряженность, массовую миграцию в развитые страны, а затем и в международный терроризм. Ведь жители неразвитого мира осознали, что при навязанных им «правилах игры» ни они, ни их дети и внуки гарантированно не смогут добиться того уровня потребления, который навязывала им в качестве естественного глобальная реклама.Однако первый удар транснациональные корпорации, ставшие к тому времени глобальными монополиями, получили практически сразу – уже в середине 90-х годов, причем на своем собственном, коммерческом поле деятельности.
Блокировав полноценное развитие осваиваемого ими мира из страха конкуренции, они тем самым существенно ограничили собственный рынок сбыта – и загнали себя в естественный для злоупотребляющих своим положением монополий полноценный, классический кризис перепроизводства.Сначала выход был найден в необузданном кредитовании потребителя, то есть неразвитых стран. Поскольку это кредитование было в конечном счете направлено не на решение проблем самих этих стран, но лишь на поддержание их спроса на продукцию и услуги глобальных монополий, оно очень быстро стало чрезмерным, непосильным и привело к долговому кризису 1997-1999 годов, охватившему практически весь неразвитый мир.
Когда этот кризис был сравнительно быстро изжит, выяснилось, что источник проблем – нехватка спроса на продукцию и услуги глобальных монополий и, соответственно, кризис перепроизводства, - никуда не делся. Долгое время при помощи различных мер этот кризис удавалось оттягивать, но одним из последних паллиативов как раз и стало стимулирование спроса при помощи раздувания спекулятивного пузыря на рынке ипотечных кредитов – сначала рискованных, потом высокорискованных, а потом и откровенно безвозвратных.
Однако, стремясь отсрочить наступление кризиса, развитые страны трансформировали, усугубляя некогда незначительные диспропорции, не только свои финансовые сектора, но и все свои экономики. В результате глобальный кризис уже перешел из финансовой сферы в реальную. Пока наиболее явный удар пришелся по автомобилестроению и всему, что связано со строительством, однако по технологическим цепочкам кризис распространяется практически на все отрасли.
По сути, это уже не кризис, а депрессия, которая продлится долго. По имеющимся оценкам, экономический спад будет во всех без исключениях странах «большой семерки», а в Китае, во-многом по-прежнему ориентированном на их рынки, произойдет резкое и крайне болезненное для него замедление экономического роста.
Главное, неясно, каким образом будет решаться глобальная проблема – отсутствие спроса для возобновления экономического роста. Теоретически это должно привести к новому технологическому рывку и краху старых глобальных монополий, однако пока даже известные сверхпроизводительные технологии блокируются этими монополиями весьма эффективно. Кроме того, массовое применение этих технологий сделает ненужными огромные массы работающих сегодня людей, последующая судьба которых, мягко говоря, неясна. И продлится это долго.
Особенно трудно будет странам с менее разнообразной, а значит менее жизнеспособной экономикой. В том числе ориентированным преимущественно на импорт сырья.Плюс мощная закредитованность бизнеса в таких странах. Так в России врали про иностранные инвестиции, на сомом деле это в 90% просто кредиты.
Причина долгового бремени в том, что элиты правящей бюрократии стремились стать бесконтрольными, маскируя это словами о развитии либеральной экономики и полностью игнорировали само понятие общественного блага, а простым людям внушалось, что общественные блага - возврат в тёмное советское прошлое..
Вообще элита имеет огромные стимулы к коррупции и практически никаких – к содержательной работе.Поэтому, когда Россия благодаря взлету мировых цен на сырье начала зарабатывать огромные деньги, правящая бюрократия не просто стала разворовывать их, стремительно переродившись в клептократию, - она еще и прилагала огромные усилия к тому, чтобы не допустить использования зарабатываемой страной денег для ее модернизации. С одной стороны, такое использование отвлекало бы заработанные Россией деньги на производительные нужды и тем самым сократило бы потенциал воровства: то, что действительно потрачено на строительство дороги или дома, уже нельзя украсть. С другой (и это главное) - модернизация сама по себе потратила бы от бюрократии серьезных усилий. Помимо реальной возможности совершения ошибок, она категорически не хотела совершать непроизводительные в ее коллективном понимании (то есть не коррупционные) усилия как таковые.В результате она блокировала модернизацию, но нефтедоллары все прибывали, - и Министр финансов Кудрин организовал вывод этих денег из страны и их массовое инвестирование в стратегических конкурентов России.
Это сделало вредным для российского бизнеса саму уплату налогов, так как уплаченные средства шли на укрепление стратегических конкурентов российских бизнесменов, однако главное заключалось в том, что в силу колоссального масштаба вывода средств из страны внутри нее возник жесточайший голод на деньги.
Более того: из-за исключительно плохого управления бюджетом во второй половине каждого декабря наблюдались пиковые увеличения бюджетных расходов государства (в советское время это происходило на предприятиях - из-за необходимости срочно потратить прибыль, которую иначе забрали бы в бюджет). Из года в год в это время в экономику аврально вбрасывались суммы около 10 млрд.долл., что примерно вдвое (а часто и более чем вдвое) увеличивало расходы декабря по сравнению с уровнем предшествующих одиннадцати месяцев, - и этот резкий выброс в экономику денег, как показывали специально проводимые исследования, не вел ни к какому значимому увеличению инфляции!Такое возможно только в условиях исключительно острой нехватки денег в национальной экономике, когда любой прирост денежной массы стремительно «расхватывается» ее субъектами и сам по себе просто не успевает повлиять на цены. (Рост цен в этой ситуации всецело определялся произволом многочисленных и многоуровневых монополистов).
Искусственно созданная нехватка денег внутри России вынуждала российский бизнес прилагать огромные усилия, чтобы получить относительно дешевые и долгосрочные финансовые ресурсы извне. Примерно во второй половине 2005 года международные финансисты осознали, что нефть будет относительно дорогой еще некоторое время и, соответственно, Россия будет оставаться относительно богатой и внутренне устойчивой. Соответственно, она стала восприниматься как почти идеальный кредитор.
Ведь обычно банкиры готовы давать деньги только тем, кому они не нужны – тем, у кого и так много денег и кто поэтому почти гарантированно вернет взятый кредит. Путинская Россия (главным образом, ее бизнес) оказалась уникальным заемщиком: она имела очень много денег, но благодаря альтернативной одаренности ее руководства отчаянно нуждалась в кредитах.
Внутри страны денег не было, и, как только международные финансисты, осознав уникальность ее положения, начали кредитовать российский бизнес (а также покупать пакеты акций его предприятий), - внешний долг России начал стремительно нарастать. Поразительно, что при этом в качестве кредитов российским предприятиям и банкам предоставлялись российские же деньги, выведенные правящей клептократией из российской экономики.
Именно на этой противоестественной основе – получения в кредит своих же собственных денег - с 2006 года вторым двигателем российской экономики, второй ее «ногой» наравне с экспортной выручкой стало внешнее кредитование. Все остальные источники развития, существовавшие даже в 90-е годы, при Путине были раздавлены – не только за ненадобностью, но и как конкурирующие источники денег. Соответственно, их больше нет.
Это и стало причиной резкого обесценения рубля, что разрушительно для экономики.Наложились санкции,разрыв с Украиной, резкое падение цен на нефть и газ. Результат очевиден.
Какая надежда на размещённые за рубежом запасы денег?. Не знаю, но сильно сомневаюсь в их полезности.
Институт контроля за долларом создан не был. Точнее, соответствующие функции, контроля за оборотом и эмиссией доллара уже во всем мире, были приданы уже существующему институту, Федеральной резервной системе США. Со времён Бреттон-Вудских соглашений ситуация же кардинально изменилась. Во-первых, прекратилось расширение зоны доллара (ею стала вся мировая экономика) и, таким образом, постоянная эмиссия стала источником не роста, а инфляции. В 2014 году ее практически вообще остановили. Во-вторых, доля экономики США в мире снизилась ниже 20%. В-третьих, второй мандат ФРС, полученный в середине 70-х, вынуждает ее большое внимание уделять ситуации в экономике США.
В условиях отсутствия эмиссии стало понятно, что вся мировая финансовая система, которая привыкла жить в условиях дополнительного эмиссионного дохода, принципиально убыточна.
Экономический рост остановился (на самом деле уже идет достаточно устойчивый, хотя пока и ограниченный спад), и уже понятно, что сохранить все для всех не получится. Конкретно применительно к финансам это звучит так: необходимо решить, спасать ли экономику США за счет ресурсов мировой финансовой системы или же спасать мировую финансовую систему за счет США.
Путин В.В. давно говорил об этой проблеме. На днях он вновь повторил это, неявно обращаясь к тем странам, которые хотят вырваться из порочного круга.
Однако кто же ему поверит. Это пустые слова не влекущие за собой конкретных мер.? Он обращается с предложениями к людям, которые вышли на смертельную борьбу с мировой финансовой элитой, но при этом все реальные рычаги управления экономикой и финансами страны оставляет за ставленниками этой самой мировой финансовой элиты!
Неверие Путину ведёт к изляции России на долгий период.
Даже если Путин уйдет, это не решит проблему. Если на его место придет представитель финансистов, то мы станем «подножным кормом» для тех, кто будет за наш счет пытаться выйти из кризиса. А если сторонник «изоляционистов», то ему все равно придется чиститькардинально государственный аппарат.
Поскольку российские проблемы и мировой кризис бьют по всем ближайшим союзникам-Беларуси и Казахстану, то очевидно нам придётся много времени уделить собственному выживанию. Надежда на государства весьма эфемерна.
Пока эту задачу можно решить без большой крови. Но если нынешнее раздвоение (когда политическое руководство обращается к одной из антагонистических сил в мировой элите, а экономическое – к другой) не закончится в ближайшее время, нас ждут крайне тяжелые времена. Кстати, и организаторов такой ситуации тоже – поскольку им никто не простит последствий.