Если, ознакомившись с предыдущими сюжетами, вы подумали, что хищения присущи только российской банковской системе, а на Западе у банкиров белыми и чистыми являются не только воротнички, но и деньги, то это глубокое заблуждение. Разумеется, есть «национальная специфика» – например, банки-«пылесосы». Такое явление объясняется очень просто. В комедии «Джентльмены удачи» рецидивист Доцент (точнее, работавший под прикрытием заведующий детсадом Евгений Иванович Трошкин) так сформулировал жизненное кредо вора: «Украл – выпил – в тюрьму». У современных «червонных валетов» оно звучит иначе: «Украл – отмыл – в Лондон (Ниццу, Цюрих, Лос-Анджелес и т. д.)». Поэтому множество банков в России создается с единственной целью – быстро собрать деньги клиентов, украсть их, обанкротить контору и свалить подальше.
Их коллегам на Западе бежать некуда. Не поедут же они в Россию, в самом деле. Да даже если и поедут – не факт, что их не выдадут. Поэтому финансовые мошенники на Западе работают системно, на перспективу. Не делавший никаких инвестиций «инвестиционный фонд» величайшего на сегодняшний день афериста в истории Бернарда Мейдоффа, судьба которого легла в основу фильма Барри Левинсона «Лжец, великий и ужасный» с Робертом Де Ниро в главной роли, просуществовал 48 лет. Почти полвека Берни строил грандиозную финансовую пирамиду, в которой бесследно растворилось 65 млрд долларов клиентов. А ведь среди них были крупнейшие банки мира – такие как HSBC и BNP Paribas, звезды шоу-бизнеса, например Стивен Спилберг, и благотворительные организации, в том числе фонд Элтона Джона. До самого краха Мейдофф считался одним из столпов Уолл-стрит (одно время даже был председателем совета директоров биржи NASDAQ), уважаемым меценатом и спонсором Демократической партии. Причем я уверен – если бы не мировой кризис 2008 года, когда сразу несколько крупных клиентов обратились к Мейдоффу с требованием вернуть деньги, компания Madoff Investment Securities до сих пор оставалась бы одним из «маркетмейкеров». Никто бы и не догадался, что в шикарном офисе фирмы на Манхэттене было два этажа. На одном из них, «витринном», куда могли зайти проверяющие из Комиссии по ценным бумагам, за мониторами Bloomberg сидели дипломированные брокеры и дилеры в дорогих пиджаках и галстуках. Этажом ниже, в секретной комнате, люди в джинсах и футболках не покладая рук «скирдовали» деньги новых клиентов, которыми Мейдофф выплачивал «дивиденды» старым.
Впрочем, даже в тюрьме Северной Каролины, где Берни мотает 150-летний срок, мошенник не унывает: недавно стало известно, что он выкупил в тюремном магазине все до одного пакетики какао и начал продавать их с наценкой во дворе для прогулок заключенных, монополизировав тем самым рынок одного из самых востребованных среди зэков товара. Однако подавляющее большинство «червонных валетов» на Западе – это не респектабельные и вальяжные волки-одиночки вроде Мейдоффа или описанного в «Охоте на банкира» Франсиско Паэсы, а неприметные топ-менеджеры «непотопляемых» инвестфондов и банков – таких, про которых говорят «too big to fail» (слишком большой, чтобы обанкротиться). Например, недавно власти США за махинации оштрафовали на 1 млрд долларов банк Wells Fargo, входящий в «большую четверку» наряду с Bank of America, Citigroup и JP Morgan Chase (последний, кстати, как раз обслуживал Мейдоффа – через его счета прошло более 150 млрд долларов и сотрудники банка странным образом ничего подозрительного «не заметили»). Работники Wells Fargo создали более трех миллионов фальшивых банковских счетов, причем за содержание этих счетов платили ничего не подозревающие клиенты. Гендиректору банка Джону Стампфу пришлось уйти в отставку, также были уволены 5,3 тыс. сотрудников кредитной организации.
Никогда не поверю, что рядовой трейдер французского банка Societe Generale Жером Кервель мог без ведома самого высокого руководства открыть позиции по фьючерсам на 50 млрд евро, что привело к убыткам почти в 5 млрд евро и спровоцировало панику на фондовых рынках. Столь же сомнительной выглядит версия о том, что другой «стрелочник», уроженец Ганы Квеку Адоболи, мог проиграть на бирже 2 млрд долларов и обвалить акции швейцарского банка UBS, в лондонском офисе которого он трудился таким же трейдером, как и Кервель. Безналичные деньги – это не бумажные ассигнации, которые можно сжечь в топке. Они, как и энергия, никуда не исчезают – просто перетекают с одного счета на другой. Если в одном банке кто-то их потерял, значит, в другом кто-то приобрел. И совсем не факт, что второй не был в сговоре с первым.
Масштабное отмывание грязных денег было бы невозможно без существующей к услугам мошенников мощной инфраструктуры юридических контор и аудиторских фирм. В «Охоте на банкира» я упомянул две из них, с которыми сталкивался лично, – Debevoice & Plimpton и Akin Gump Strauss Hauer & Feld. Там же я описал историю, как нас «обула» крупнейшая авиализинговая компания из США GECAS – «дочка» корпорации General Electric. Ей в этом активно помогали юристы из известной фирмы Clifford Chance. В решении судьи Бёртона из Высокого суда Лондона по нашему иску к GECAS сказано буквально следующее: «Существует пространный протокол заседания аукциона, составленный г-ном Глейстером из Clifford Chance. Записано, что г-н Халлерстром сказал, что имелся «подлинный интерес к самолетам, но что некоторые люди учуяли запах крови и отчаявшегося продавца и считают, что самолеты уйдут за бесценок. Он предположил, что, возможно, самолет не будет такой дешевой покупкой, как ожидали некоторые… за продажей стояла компания, которая могла отремонтировать, ввести в строй и сдать в аренду самолеты, и Alpstream, которая была заинтересована в покупке самолетов. Он заявил, что, возможно, была возможность выкупить самолеты и сэкономить деньги по кредитам. Он заявил, что на самом деле аукцион был антикризисной мерой». В результате этой «антикризисной меры» наши самолеты при помощи Clifford Chance ушли GECAS, которая сдала их в аренду американской авиакомпании JetBlue, и вот уже восемь лет эти мошенники спокойно зарабатывают на них деньги.
В мае 2018 года Комитет по иностранным делам британского парламента обрушился с резкой критикой на юридическую фирму Linklaters LLP за ее роль в отмывании денег из России. Парламентские источники указали, что Комитет намерен провести расследование экономических преступлений и что Linklaters должна предоставить сведения о своем участии в операциях на 5 млрд фунтов стерлингов. Компания от объяснения уклонилась. Глава Комитета Том Тугендхат сказал по этому поводу: «Мы сожалеем о нежелании участвовать в наших слушаниях. Их работа на переднем крае финансовых, корпоративных и коммерческих событий в России сделала их настолько замешанными в коррупции, что они больше не могут соответствовать стандартам, ожидаемым от юридической фирмы, работающей в Великобритании. Масштабы ущерба, который «грязные деньги» могут нанести британским внешнеполитическим интересам, затмевают преимущества от российских сделок в Сити». Linklaters получила 35 млн долларов в виде комиссионных сборов от американской юридической фирмы White & Case, а также от Bank of America Merrill Lynch, Citigroup, Credit Suisse и JP Morgan.
В качестве примера активного участия в мошеннических операциях аудиторов достаточно вспомнить скандал вокруг одной из пяти крупнейших в мире аудиторских компаний, KPMG. Федеральная комиссия по ценным бумагам и биржам США (SEC) обвинила KPMG в том, что она помогала ведущему производителю копировальной офисной техники – корпорации Xerox – улучшить ее финансовую отчетность. Путем составления недостоверных бухгалтерских балансов объем финансовых поступлений Xerox, отраженный в документации, был увеличен в общей сложности на шесть миллиардов долларов, что позволило компании выглядеть более привлекательно в глазах инвесторов. SEC выдвинула обвинения против KPMG по статье «мошенничество с ценными бумагами». По мнению гособвинителей, консалтинговая фирма «сознательно позволила Xerox использовать направленные на достижение собственных целей непроверенные предположения и ненадлежащие методы ведения бухгалтерского учета для того, чтобы отразить в отчетности внушительные, но фальшивые поступления и доходы. Вместо того чтобы положить конец мошенничеству Xerox, аудиторы стали их соучастниками».
Другой член «большой пятерки» аудиторов, компания Arthur Andersen LLP, фактически уничтожила сама себя, после того как ее сотрудники подделали отчеты корпорации Enron, скрыв истинное положение дел. Andersen была признана виновной в препятствовании правосудию в деле о банкротстве фирмы Enron и в результате поглощена конкурентом – фирмой Ernst & Young.
В 2016 году стало известно, что швейцарский банк Credit Suisse сократит более 6,5 тыс. сотрудников – такое заявление главного исполнительного директора организации Тиджана Тиама привело агентство Reuters. Решение было принято после публикации годовой отчетности банка, согласно которой в 2016 году организация получила чистый убыток в размере 2,44 млрд швейцарских франков. В 2015 году Credit Suisse получил 2,9 млрд франков убытка против 1,9 млрд франков прибыли годом ранее – это первый годовой убыток банка с 2008 года. После объявления о нем в начале февраля 2016 года акции Credit Suisse упали до 24-летнего минимума.
Среди главных причин столь плачевного положения дел – постоянные скандалы с сомнительными операциями, в которые попадает Credit Suisse. В 2014 году банк признал себя виновным в том, что содействовал американским налоговым резидентам уклоняться от уплаты налогов. Чтобы урегулировать дело, пришлось выплатить штраф в 2,6 млрд долларов. В декабре прошлого года Credit Suisse достиг соглашения с американскими властями о внесудебном урегулировании претензий в связи с проблемными ипотечными бумагами, вызвавшими мировой финансовый кризис 2008 года. Разбирательство продолжалось несколько лет, и итоговая сумма выплат Credit Suisse по этому делу составит около 5,3 млрд долларов, в том числе штраф регуляторам – 2,5 млрд.
Между тем проблемы у Credit Suisse возникают не только с властями США. В 2014 году британский финансовый регулятор FCA обвинил банк в том, что он вместе с Йоркширским строительным обществом (YBS) занимался мошенничеством, вводя клиентов в заблуждение. Credit Suisse разработал новый инвестиционный продукт под названием Cliquet, основным назначением которого было обеспечение минимальной рентабельности. Cliquet приобрели 83 тыс. человек, потративших в общей сложности почти восемь миллиардов фунтов. Как показало расследование FCA, если шансы на минимальную рентабельность у продукта были действительно высоки (40–50 %), то вероятность получения максимальной отдачи – близка к нулю. При этом продукт обычно продавался людям с ограниченным опытом финансовых вложений – оно и понятно, новичка обмануть всегда легче. Credit Suisse пришлось выплатить 2,4 млрд фунтов штрафа.
В 2011 году финансовый мир потряс скандал с манипулированием межбанковской ставкой London Interbank Offered Rate, или LIBOR. На этот показатель, который рассчитывает Британская банковская ассоциация на основе предоставленной ведущими банками информации, ориентируются все ключевые игроки рынка. Комиссия по ценным бумагам и биржам и министерство юстиции США обнаружили, что в период с 2005 по 2008 год банки предоставляли сфальсифицированные сведения, искусственно завышая или занижая ставки в зависимости от текущей конъюнктуры. Это делалось с тем, чтобы увеличить прибыль и собственную капитализацию. Кроме того, банки таким образом скрывали свои проблемы с ликвидностью, что способствовало мировому финансовому кризису 2008 года.
Вскоре к расследованию подключились Великобритания, Япония и Евросоюз, а в феврале 2012 года – Швейцария. В общей сложности иски были поданы от властей 44 стран. Было доказано, что в афере с LIBOR участвовали такие гиганты, как Barclays, UBS, Royal Bank of Scotland и Deutsche Bank. Так, фондовые трейдеры Barclays по телефону связывались с коллегами в других банках и вступали с ними в сговор, чтобы манипулировать ставкой LIBOR. В результате Barclays был оштрафован на 453 млн долларов, а его гендиректор Боб Даймонд ушел в отставку. В ходе следствия представители Barclays дали показания о том, что Банк Англии был в курсе махинаций и даже одобрял их действия.
Афера с LIBOR – яркий, но далеко не единственный эпизод мошеннической деятельности топ- менеджеров второго по величине банка Великобритании с более чем 300-летней историей. В 2017 году бывший генеральный директор Barclays Джон Варли, бывший руководитель подразделения по инвестициям на Ближнем Востоке и в Северной Африке Роджер Дженкинс, бывший руководитель отдела по управлению состояниями Томас Каларис и бывший глава европейского отдела Ричард Боут предстали перед Магистратским судом в Лондоне по обвинению в «заговоре с целью совершения мошенничества» и «предоставлении незаконной финансовой помощи» в нарушение Закона о компаниях от 1985 года. В разгар все того же кризиса 2008 года Barclays, в отличие от Royal Bank of Scotland и Lloyds Banking Group, которые получили помощь от правительства и были частично национализированы, не стал пользоваться господдержкой. Он привлек деньги катарских инвесторов – государственного Qatar Holding и частного фонда Challenger, принадлежащего бывшему премьер-министру Катара, а также средства суверенного фонда Абу-Даби. Полученные от шейхов Персидского залива 15 млрд долларов помогли банку избежать национализации. Однако вскоре то, как осуществлялась эта помощь, вызвало серьезные подозрения у регулятора. Выяснилось, что перед получением денег из Катара банк предоставил правительству страны секретный кредит в размере 3 млрд долларов – иными словами, часть денег была на самом деле взята у самого банка. При этом 322 млн фунтов катарские чиновники получили в виде «комиссионных», а по-простому – отката.
Серьезными откатами попахивают операции Barclays и в России. Только в нашем случае речь может идти о коррумпированности не местных чиновников, а самих менеджеров из лондонского Канэри-Уорф. В марте 2008 года, когда на финансовом горизонте Нового Света уже бушевали всполохи ипотечного кризиса, Barclays с фанфарами зашел на российский рынок, купив 100 % акций Экспобанка. У Экспобанка был любопытный хозяин – кипрский холдинг VMHY. Его название акроним фамилий четырех равноправных совладельцев – Вдовин, Масловский, Хамбро и Якубовский. Познакомились они еще в начале 1990-х через благовещенский банк «Азия-Траст», московский офис которого возглавлял 23-летний выпускник Финансовой академии Андрей Вдовин, а заместителем служил его однокашник Кирилл Якубовский. Последний привел в банк нового клиента, доцента Московского авиационного технологического института Павла Масловского, который каким-то образом завладел полузаброшенной золотоизвлекательной фабрикой в Амурской области. Под это предприятие, называвшееся «Токур-золото», Масловский активно собирал деньги дольщиков, обещая им, как и положено, золотые горы. Собрав с непуганых «буратин» времен МММ деньги, Масловский обанкротил «Токур», а образовавшийся капитал вложил в разработку Покровского месторождения.
К этому проекту он привлек англо-голландского бизнесмена Питера Чарльза Персиваля Хамбро, заместителя управляющего директора в компании Mocatta & Goldsmid, торгующей золотыми слитками. Масловский и Хамбро основали Peter Hambro Mining, а в 1999 году дали Вдовину и Якубовскому деньги на выкуп Экспобанка, которым те управляли («Азия-Траст» к тому времени уже разорился), у владельцев «Вимм-Билль-Данн» Гаврила Юшваева и Давида Якобашвили – в обмен на 50 %-ную долю. Вскоре вокруг Экспобанка сложилась финансовая группа, куда входили «Экспо- лизинг», страховая компания «Гелиос-Резерв» и факторинговая ФТК, а также розничные Азиатско- Тихоокеанский банк (АТБ), Колыма-банк и Национальный банк развития, переименованный позже в M2M Private Bank. Параллельно развивался золотой бизнес Масловского и Хамбро: в 2002 году Peter Hambro Mining Plc стала первой российской золотодобывающей компанией, разместившей свои акции на Лондонской фондовой бирже. Выручка составила 1,3 млрд долларов, а Масловский попал в заветный список Forbes.
Barclays заплатил за Экспобанк 745 млн долларов, что сразу вызвало множество кривотолков. Остается только догадываться, каким образом удалось впарить англичанам средний руки банк, занимавший 91-е место в страновом рейтинге, за сумму, более чем в четыре раза превышающую размер его капитала. Это абсолютный рекорд для банковского сектора России, который до сих пор остается непревзойденным – средний коэффициент, с которым в то время продавались публичные российские банки, составлял 2,1. Вскоре после продажи Вдовин увел из Барклайс Банка (так он стал называться после смены собственника) в АТБ всех «системообразующих» клиентов, и актив превратился в убыточную пустышку. В 2011 году, после мучительного поиска покупателя, Barclays продал свой российский актив группе инвесторов во главе с бывшим председателем правления МДМ-банка Игорем Кимом. Сумма сделки не разглашалась, однако с учетом того, что собственные средства банка на 1 октября 2011 года составляли 4,7 млрд рублей, аналитики оценивали ее в 2 млрд рублей, т. е. порядка 70 млн долларов. Таким образом, менеджеры Barclays смогли вернуть меньше десятой части того, что когда-то заплатили удачливым контрагентам. При этом следует помнить, что в сумму убытков входит не только цена, уплаченная в 2008 году, но и дотации от британцев на покрытие убытков Барклайс Банка. Так, в 2009 году объем этих дотаций составил больше четырех миллиардов рублей, а в 2010-м – еще около 400 млн рублей. Иными словами, руководители Barclays профукали в России около миллиарда долларов денег своих акционеров.
Этим акционерам, среди которых есть другие банки, пенсионные фонды и 253 тыс. рядовых британских трудящихся, наверное, будет небезынтересно узнать, что поимевший их Андрей Вдовин сейчас прячется от российского правосудия в Лондоне. Экс-президент Ассоциации гольфа России обвиняется в мошенничестве. Оказалось, что в отделениях АТБ населению предлагали векселя факторинговой компании ФТК, входящей в состав VMHY Holdings. ФТК фактически не вела никакого бизнеса и расплачивалась по векселям при помощи выпуска новых. Как сказано в заявлении ЦБ, «банк АТБ фактически управлял этой пирамидой, продавая людям векселя компании, задолженность которой перед самим собой признавал проблемной, практически безнадежной к погашению». Кроме того, имело место и банальное хищение денег из банка под видом займов: АТБ выдал лично Андрею Вдовину, VMHY и компании ФТК 5,1 млрд рублей – свыше 70 % собственного капитала банка.
Знакомые Вдовина сейчас пытаются в судах по всему миру взыскать с него миллионы долларов, полученных в виде займов под личные поручительства. Так, Давид Якобашвили рассказал Forbes, что в 2011 году положил около 20 млн долларов на счет в М2М Private Bank под устное поручительство Андрея Вдовина. В 2012-м Вдовин попросил перевести эти деньги на счет VMHY Holdings Limited на Кипре. «Я так и сделал, – рассказывает Якобашвили. – Особого обоснования от него я не просил, все было сделано исключительно на доверии». В 2014 году Якобашвили попросил вернуть деньги, но до сих пор так их и не увидел. По словам Якобашвили, общий размер долга VMHY Holdings перед ним и его друзьями составляет 130 млн долларов.
Впрочем, крупнейшие финансовые конгломераты Запада – такие как Barclays – не только теряют в России деньги, но и с большим успехом их «находят». Особенно в тех случаях, когда эти деньги – грязные. В мае 2018 года сотрудники ФСБ задержали одного из самых крупных российских теневых банкиров Ивана Мязина по подозрению в причастности к выводу из Промсбербанка 3,2 млрд рублей. Иван Мязин в разное время владел десятком банков – среди них Европейский Расчетный Банк, Банк инвестиций и кредитования, КБ Кредитимпэкс Банк, КБ Юнион-Банк, КБ Альянс Банк, АКБ «Фалькон», Сибирский банк экономического развития, ИК «Файненшнл Бридж» и т. д. Все эти кредитные учреждения упоминаются в уголовных делах об отмывании и обналичивании десятков миллиардов рублей. Мязин также фигурировал в деле об убийстве первого зампреда ЦБ РФ Андрея Козлова, но благодаря своим связям всякий раз оставался на свободе.
Родившийся в 1964 году, Мязин был большим другом короля преступного мира Вячеслава Иванькова – легендарного вора в законе по кличке Япончик, которого в 2009 году застрелили на выходе из ресторана «Тайский слон» на Хорошевском шоссе в Москве. «Он был спокойный, умный, простой человек. Мы обычно праздновали Новый год вместе с нашими семьями» – так сам Мязин описывал свои отношения с Япончиком. Самого себя он характеризовал как «финансового консультанта», а то, что все банки, которые он «консультировал», оказались обанкрочены, списывал на происки злобных церберов из надзора Центробанка. Когда я в интервью агентству Bloomberg прямо обвинил Мязина в финансовых махинациях, он ответил журналистам: «Мне тошно, когда я об этом слышу».
Между тем Промсбербанк, располагавшийся в невзрачном офисе на улице Кирова в подмосковном Подольске, был ключевым звеном в одной из крупнейших схем по отмыванию денег. Эти операции, получившие название «зеркальные сделки», включали покупку акций ведущих российских компаний, таких как «Газпром» или Сбербанк (так называемые «голубые фишки»), через местных брокеров в Москве за рубли и одновременную продажу их в Лондоне за доллары или евро. В результате из страны было выведено более 10 млрд долларов. Впрочем, попался Мязин не на хитроумной «зеркалке», а на банальных хищениях. При очередной проверке «Промсбера» в конце 2014 года аудиторы из ЦБ обратили внимание на многочисленные случаи займов с небольшим или несуществующим обеспечением. 2 апреля 2015 года лицензия у банка была отозвана, менее чем через три месяца Арбитражный суд Московской области объявил его банкротом. Вот тогда-то временная администрация из АСВ и обнаружила масштабный «схематоз».
Первыми фигурантами этого дела стали зиц-председатель «Промсбера» Алексей Куликов – номинальный владелец банка, начальник кредитного отдела Зульфия Мусина, экс-начальник службы безопасности Андрей Кибицкий и простой житель столицы Владимир Исайченко, помогавший регистрировать фирмы, на которые выдавались кредиты. На суде Куликов заявил о своей невиновности и сказал, что его сделали козлом отпущения, указав на бывшего председателя правления банка Бориса Фомина. Сам Фомин в 2015-м был объявлен в международный розыск, долгое время благополучно скрывался от следствия и лишь в июне 2017 года обнаружился у знакомых на подмосковной даче, где и жил эти два года. Фомин сразу же пошел на сделку со следствием и заявил, что всего лишь выполнял указания Мязина, которого он назвал реальным владельцем обанкротившегося учреждения. В октябре 2017 года все обвиняемые были признаны виновными в хищении 3,2 млрд рублей и получили от трех до девяти лет лишения свободы.
Почему я вспомнил эту историю именно в этой главе? А потому, что в схеме по выводу денег из России участвовали не только отечественные банки – например, уже упоминавшийся «Российский кредит» Анатолия Мотылева, но и западные финансовые институты. В частности, Фомин сообщил о роли Deutsche Bank AG в незаконном транзите. Через этот банк с 2012 по 2014 год прошла большая часть «грязных денег». Одной из брокерских компаний, замешанных в «зеркальных сделках», была Lotus Capital. Lotus владела акциями, которые покупала через Laros Finance, депозитарий ценных бумаг, принадлежавший хозяевам Промсбербанка. Deutsche Bank прекратил отношения с Lotus Capital только в апреле 2015 года, после банкротства Промсбербанка и официального предупреждения от ЦБ. До этого менеджеры крупнейшего кредитно-финансового учреждения Германии ничего подозрительного в деятельности банды мошенников не замечали. Неудивительно – согласно показаниям Фомина, глава трейдинга российского подразделения Deutsche Bank, гражданин США Тим Уисвелл, проводил операции с пакетами ценных бумаг и валютой за ежемесячное вознаграждение в размере 100 тыс. долларов кэшем. Несколько раз Фомин передавал деньги Уисвеллу лично.
В 2015 году Международный консорциум журналистов-расследователей ICIJ опубликовал материалы, полученные в результате утечки данных из швейцарской «дочки» HSBC – банка № 1 в Великобритании. «Слив» содержит информацию по счетам HSBC вплоть до 2007 года на общую сумму в 100 млрд долларов и затрагивает более 100 тыс. физических и юридических лиц из более чем 200 стран. Документы в 2008 году скачал из служебного компьютера бывший сотрудник банка HSBC Эрве Фальчиани и передал французским властям. «Секретные документы показывают, как мировой банковский гигант HSBC получал прибыль от ведения бизнеса с торговцами оружием, поставлявшими минометные снаряды для детей-солдат в Африке, с кассирами диктаторов третьего мира, с наркоторговцами и другими международными преступниками. Документы – редкая возможность заглянуть внутрь суперсекретной швейцарской банковской системы, какой у общественности никогда раньше не было» – так охарактеризовали попавший в их руки массив информации представители ICIJ.
По сумме вкладов первые 50 строк в списке занимают страны Европы, Америки и Ближнего Востока, Индия, Австралия, а также различные офшоры. Связанные с Россией клиенты HSBC заняли 35-е место. Им, как следует из документов, принадлежало 1,7 млрд долларов. Всего в файлах утечки содержатся данные о 740 клиентах из России, которые в общей сложности открыли 1560 банковских счетов. Журналисты газеты «Ведомости», которая была партнером публикации ICIJ, проанализировали «русскую» часть списка. Расследование показало, что свыше 40 % связанных с Россией счетов – номерные, когда вместо имени вкладчика счет идентифицируется по номеру, что обеспечивает максимальную конфиденциальность (в среднем по женевскому отделению HSBC эта цифра составила более 35 %). Еще около 25 % «российских» счетов были открыты на офшорные компании (в среднем около 15 %). Счета на физических лиц (самые прозрачные) составили примерно 35 % счетов (в среднем по отделению около 50 %). Журналисты не обнаружили в списке имен первых лиц государства и крупных политических фигур, однако помимо десятка участников российского списка Forbes там оказались бывшие чиновники, руководители госкорпораций и госбанков, а также их родственники. У некоторых из них в 2006–2007 годах на счетах было более 1 млн долларов. Издание заинтересовалось: как люди, большую часть жизни работавшие на госслужбе или в госкомпании, стали владельцами счетов в HSBC?
Так, в 2006–2007 годах 11 млн долларов лежало на счетах компаний, связанных с ныне ликвидированными английскими фирмами Forehold Limited и Finahold Limited. Бенефициаром первой в документах HSBC значился бывший замминистра энергетики Петр Нидзельский, а второй – Лидия Нидзельская, названная бизнес-консультантом. В июне 2004 года Нидзельский ушел с госслужбы, а в конце того же года у компаний появились счета в Швейцарии. Член совета директоров «Газпрома», бывший глава Мингосимущества Фарит Газизуллин, открыл счет в HSBC в конце 1990-х. На счету было 3,6 млн долларов. В банковских бумагах Газизуллин назван «инженером», хотя он больше известен как чиновник: сначала работал первым зампредседателя Госплана в Татарстане, затем в Госкомимуществе и закончил карьеру в 2004 году министром имущественных отношений. Бывший министр сельского хозяйства Елена Скрынник стала клиентом банка в июле 2003 года – в то время она была гендиректором госкомпании «Росагролизинг». Бывший председатель Фонда социального страхования и замруководителя Федерального агентства по здравоохранению Юрий Косарев открыл счет в HSBC в мае 2005 года, в 2006–2007 годах на нем лежало 2,5 млн долларов. Супруга начальника отдела по защите государственной тайны «Роскосмоса» Александра Дегтяря Татьяна, согласно спискам, имела отношение к счету на 1,2 млн долларов, открытому в феврале 2005 года.
HSBC почему-то очень любил российских нефтяников. Особенно тех из них, кто работал в государственных компаниях. Так, Сергей Богданчиков стал его клиентом в марте 2007 года, занимая пост президента «Роснефти». Тогда же завел счет в швейцарском филиале банка Николай Каплун, в то время директор коммерческого департамента «Роснефти». Но самая любопытная информация касается бывшего первого вице-президента «Роснефти» Анатолия Локтионова. В базе данных есть сведения не только о его счетах, но и о недвижимости. Так, в качестве адреса постоянного проживания он указал дом в фешенебельном предместье Женевы – Вандоэвр, на Рут-де-ля-Капит, 140. Информация из женевского реестра недвижимости подтвердила, что Локтионову и его жене принадлежит двухэтажный особняк и участок с небольшим искусственным прудом неподалеку от Женевского озера.
Анатолий Гаврилович Локтионов, в советское время окончивший Московский авиационный институт, а затем занимавший различные не слишком значительные должности на московском машзаводе «Знамя Труда» и во ВНИИ Физико-технических и радиотехнических измерений, в бурном 1998 году неожиданно уселся во второе по значимости кресло государственной нефтяной компании. Впрочем, почему неожиданно? Локтионов к тому времени уже был деловым партнером Татьяны Богданчиковой, жены вновь назначенного президента «Роснефти», – им принадлежало по 26 % в ЗАО «Группа «Петро Эстейт». Этот «нефтяник» грел свое кресло десять лет, пока его не выгнал поганой метлой Игорь Сечин. Все эти годы Локтионов курировал продажи нефти – разумеется, через созданную им же самим компанию Energo Impex (позже переименованную в Highlander International Trading) в Женеве. Через эту прокладку со счетом в одном из крупнейших французских банков BNP Paribas было «прокачано» (по бумагам, само собой) около 40 % нефти и нефтепродуктов от всего экспортного объема «Роснефти» – около 30 млн тонн нефти и 10 млн тонн нефтепродуктов. С учетом разницы цен размер похищенного составляет около 1 млрд долларов.
При этом BNP Paribas не только не поинтересовался законностью происхождения локтионовских капиталов, но даже посодействовал выводу этих денег «в свет» – в прессу попали подготовленные экспертами BNP Paribas и заверенные Локтионовым «Решения по планированию благосостояния» с предложениями о создании банком фиктивных офшорных компаний для отмывания средств. Документ открывается пассажем о том, что «г-н и г-жа Л. обеспокоены политическими рисками в России и ищут структуру, обеспечивающую определенную степень сохранности активов». А заканчивается предложением передать недвижимость «шести недавно созданным российским компаниям», которыми «могла бы владеть шведская компания», и при всем при этом, согласно уверениям автора документа, «в вышеупомянутом сценарии г-н Л. и г-жа Л. остаются окончательными владельцами объектов недвижимости. Если г-н и г-жа Л. желают сократить свои юридические связи с собственностью в России, безотзывной дискреционный траст мог бы рассматриваться в качестве держателя структуры компании». Неудивительно, что с такими шустрыми помощниками Локтионов обзавелся домами и квартирами в самых респектабельных районах Лондона, Монако, Парижа, Женевы и Майами, яхтой Verona, личным самолетом и коллекцией раритетных автомобилей. После возбуждения против него уголовного дела в 2011 году Локтионов упаковал чемоданы и уехал на чужбину достойно встречать старость, на прощание выставив на продажу свой дворец в подмосковной Рублевке, который международное агентство недвижимости Sotheby’s International Realty оценило в 100 млн долларов.
Первый зампред Центробанка Андрей Козлов, о трагической судьбе которого я писал в предыдущей главе, за три месяца до своего убийства приезжал в Таллин, где обратил внимание коллег на сомнительные операции с деньгами россиян в местных финучреждениях. Он даже указал конкретный адрес – Eesti Forekspank, филиал финского Sampo Bank. Вскоре после этого Sampo был поглощен датским Danske Bank – крупнейшим коммерческим банком Северной Европы, созданным аж в 1871 г. В это же время в отдел по работе с ценными бумагами эстонского филиала пришел на работу новый трейдер – 40- летний британец Ховард Уилкинсон. Кто бы мог тогда подумать, что спустя десять лет именно благодаря Уилкинсону эта контора окажется в центре самой масштабной в истории аферы по отмыванию российских «грязных денег». Ее расследованием теперь занимаются правоохранительные органы США и Великобритании, а еврокомиссар по вопросам конкуренции Маргрет Вестагер назвала случившееся «гигаскандалом».
Работать с клиентами из России менеджеры Forekspank начали еще в 1997 г., когда в Москве было открыто его представительство. Уже через год банк с гордостью рапортовал, что ему принадлежит более четверти эстонского рынка нерезидентов. Кроме того, Forekspank стал лидером в валютных операциях на всем постсоветском пространстве и первым запустил систему онлайн-банкинга, что позволяло пользоваться его услугами в любой точке мира. Наглядным подтверждением успеха стала вертолетная площадка, появившаяся на крыше головного офиса Forekspank на Нарвском шоссе в Таллине. В «материнском» Sampo Bank за Прибалтику отвечал швейцарец Георг Шубигер, который после перехода банка под контроль Danske Bank пошел на повышение и стал сначала руководителем департамента по развитию бизнеса, а затем – исполнительным директором всей финансовой группы. Он не мог не понимать, что происходит: к тому времени на эстонский филиал Danske приходилось уже 44 % рынка нерезидентов, которые обеспечивали 90 % доходов. На эстонской и англоязычной страницах сайта филиала было два раздела: для частных и для компаний. В русскоязычной версии ненавязчиво фигурировал третий: «для нерезидентов».
Летом 2012 г. к Уилкинсону, который к тому времени трудился уже начальником фондового отдела и обзавелся семьей в Эстонии, обратился младший аккаунт-менеджер с просьбой помочь прояснить ситуацию по одному из клиентов. Согласно документам, зарегистрированная по соседству с магазином скобяных товаров в пригороде Лондона фирма Lantana Trade LLP за пять месяцев провела через их банк 480 млн долларов. Любопытный Ховард заплатил 1 фунт из собственного кармана, чтобы скачать отчет Lantana Trade с сайта британского государственного регистратора Companies House. В графе «чистые активы» отчета стояло… «0,00». Уилкинсон сообщил о своем открытии менеджеру по контролю за соблюдением регулирующих норм. Тот сказал, что это, наверное, опечатка, и что Danske попросит Lantana подать корректную информацию британским властям. Через какое-то время Уилкинсон задал вопрос о Lantana своему начальству, но его заверили, что эта фирма больше не является клиентом банка. Однако, скучая на рождественских каникулах в 2013 г., Ховард задумался: внесла ли Lantana исправления в свой отчет? И он потратил еще фунт. На третьей странице нового документа Lantana утверждала, что по состоянию на 31 мая 2012 года на ее банковских счетах было 15,689 фунта, что было эквивалентно примерно 20,500 доллара США. При этом, согласно документам Danske, в тот день только на депозитах она держала почти 1 млн долларов. То есть Lantana заменила одну ложь на другую. Более того, Уилкинсон понял, что его соседи по офису были не только в курсе махинаций, но и прикрывали их.
На следующее утро он разослал руководителям Danske в Копенгагене электронное письмо, озаглавленное «В эстонском филиале сознательно имеют дело с преступниками». Однако большое начальство сделало вид, что ничего не происходит, и хранило молчание. В феврале 2014 г. в банк нагрянула проверка из Финансовой инспекции Эстонии во главе с директором отдела по надзору за отмыванием денег Андресом Палумаа. Они допросили сотрудников и конфисковали тысячи документов, а затем прислали в головной офис Danske Bank список нарушений. Причем не в виде юридически обязывающего документа, а в форме некоего «черновика». Там, например, было сказано, что «эстонское отделение было неспособно установить истинный источник денег и, таким образом, действует вопреки правовым принципам». На страницах отчета начальник отдела международной банковской деятельности филиала, который должен был надзирать за счетами нерезидентов, честно признался: его сотрудники не фиксировали истинных владельцев компаний, потому что «это могло создать клиентам проблемы, если российские власти запросят информацию».
Никаких действий после получения этой информации Danske Bank не предпринял. Как потом объяснили это странное обстоятельство в банке, документ был написан на эстонском языке и его никто не мог прочитать. Мол, поэтому он и пролежал там три года, пока его не перевели на английский и датский. Андрес Палумаа тоже почему-то дальше отправки черновика отчета в Копенгаген не пошел. На самом деле нарушения в филиале Danske, вскрытые инспекторами, были признаны серьезными, но закрыть его власти не решились, «поскольку это привело бы к панике и подорвало бы доверие эстонцев к остальным банкам». Поэтому отчет оказался под сукном и никаких последствий не возымел. Впрочем, для Уилкинсона они были: в апреле 2014 года один из коллег сообщил ему, что руководство прослушивало записи его телефонных разговоров с инспекторами. А вскоре в эстонской деловой газете Äripäev («День бизнеса») появилась небольшая заметка «У Danske Markets Eesti новый руководитель», из которой следовало, что Ховард уволился. В штаб-квартире финансовой группы сделали все возможное, чтобы спустить дело на тормозах и замести следы: в 2015 году Danske Bank заявил о прекращении обслуживания нерезидентов в Эстонии и закрыл тысячи счетов.
Однако Уилкинсон, который вернулся на родину в Великобританию, продолжал бить во все колокола. В начале 2017 года датская газета Berlingske опубликовала серию статей о схемах отмывания денег в Danske Estonia. После того как разбирательство перешло в публичную сферу, руководство банка наняло юридическую фирму Bruun & Hjejle для внутреннего расследования. Его результаты, обнародованные только в сентябре 2018 г., и привели к «гигаскандалу». За год работы аудиторы смогли проверить всего лишь 7 из 15 тыс. клиентов отделения, и подавляющее большинство из них были признаны подозрительными. При этом они установили, что через счета этих подозрительных компаний-нерезидентов из России с 2007 по 2015 г. прошло 200 млрд евро, т. е. 234 млрд долларов. Это колоссальная сумма – она больше совокупного ВВП Эстонии за все эти восемь лет.
«Деньги этих клиентов давно исчезли в лабиринте офшорных компаний по всему миру», – грустно прокомментировала это событие газета The Wall Street Journal. Мне почему-то сразу вспомнилось стихотворение Самуила Маршака «Рассказ о неизвестном герое».
Смешно видеть, как мощнейшие спецслужбы, включая американские, делают вид, что не могут установить происхождение денег. Бьюсь об заклад, первая часть – откаты «дефективным менеджерам» госкорпораций вроде РЖД или того же Локтионова от реализации подрядов. Другая – хищение клиентских денег банкирами-мошенниками (возьмите 1,5 тыс. банков, у которых отобрали лицензии в последние 10 лет, – не ошибетесь). Третья – «конверт-обнал» и переводы из «нала» в «безнал», то есть взятки чиновникам типа «полковника Захарченко» или «губернатора Дудки». Ну и, наконец, «зеркальные сделки» в стиле Мязина. Только за 2013 г. через Danske их прошло на 11 млрд долларов.